Варужан Аведикян – директор фонда 1000plus, управляющий партнер юридической фирмы TK & Partners, успешный репатриант с четырьмя высшими образованиями на западе, включая Гарвардский и Бостонский университеты. После апрельской войны в 2016 году учредил единственный в мире Фонд страхования военнослужащих, деятельность которого в последнее время все больше и больше завоевывает доверие армянского общества. Стоя на передовой финансового обеспечения нужд военнослужащих и их семей, Варужан уверен, что будущее Армении напрямую зависит от солдата на границе. Обо всем этом и о многом другом директор фонда рассказал в эксклюзивном интервью специальному корреспонденту Repat Armenia.

 

Варужан, расскажите, пожалуйста, про правовой статус Фонда. Почему вы опираетесь именно на Закон о страховании жизни и здоровья военнослужащих, а не на общее законодательство по некоммерческим организациям?
Безусловно законодательство о некоммерческой деятельности на нас распространяется. Однако наша главная миссия – страхование жизни, а не предоставление гуманитарной помощи. Для этого мы внесли свои предложения и правки в общее законодательство и установили новый порядок закона о занятости населения, согласно которому каждый официально работающий гражданин Армении обязан ежемесячно перечислять в Фонд предусмотренную законом сумму.

Вы каждый раз подчеркиваете, что число ваших бенефициаров увеличивается в среднем на 100 человек еженедельно. Какое общее количество получателей страховых выплат на данный момент?
На вчерашний день мы утвердили выплату компенсаций 583 бенефициарам (интервью было записано 24 декабря 2020 года – Прим. редактора). 

 

Какова процедура подачи заявления для получения компенсации? 
Порядок сбора документов, необходимых для оформления бенефициаров Фонда, организован и строго регламентирован. Потенциальный получатель обращается с заявлением в региональную администрацию (на армянском – Марзпетаран) или в органы местного самоуправления (города или села), или в социальное управление Армии обороны Арцаха. В свою очередь, принимающая сторона помогает со сбором документов и направляет заявку в Министерство обороны РА. Мы получаем пакет документов из Министерства обороны и после всех необходимых проверок принимаем решение о выплате компенсации. В течение 3-4 дней мы связываемся с нашими партнерскими банками, открываем личный счет бенефициара и ежемесячно выплачиваем сумму страховых выплат. В частности, семьям погибших и пропавших без вести военнослужащих и военнослужащим с инвалидностью I группы выплачивается единовременная компенсация в размере 10 млн драмов, затем 200–300 тыс. драмов в месяц в течение 20 лет. Военнослужащие с инвалидностью II-й группы получают единовременную выплату в размере 5 млн драмов и 100-200 тыс. драмов в месяц в течение так же 20 лет. Разница в сумме обусловлена воинским званием: солдат срочной службы, контрактной службы или офицер. До войны осени 2020 года мы получали порядка 50 заявок в год. Сейчас же счет идет на тысячи. И это совершенно другая история.

 

Получается, что вы взаимодействуете с государством. Как вы оцениваете такой опыт?
Да, мы тесно сотрудничаем с Министерством обороны, с Министерством труда и социальных вопросов, с Министерством здравоохранения, и т. д. Наш опыт в данном контексте уникален. Более трёх лет мы осуществляем свою миссию, и она успешно продолжается по сей день вне зависимости от смены политической конъюнктуры.  

 

Помогаете ли вы пленным? Есть ли у вас планы по расширению деятельности?
Наши планы напрямую зависят от законодательства. Повторюсь, в соответствии с законом, Фонд выплачивает компенсации семьям погибших и пропавших без вести военнослужащих и военнослужащим получившим инвалидность I-ой или II-ой группы. На этом пока все.

 

В связи с этим готовите ли вы правки в законодательство?
Мы, конечно, можем это сделать. Однако правительством принята временная программа помощи семьям пропавших без вести, согласно которой мы должны получить список и выплачивать их семьям компенсацию в размере 300 тыс. драмов. Эта помощь будет предоставляться не более 6 месяцев, пока статус пропавшего без вести не подтвердится окончательно через суд или же пока данный военнослужащий не вернется домой. 

 

На какой опыт вы опирались, когда создавали Фонд?
Подобного опыта нет нигде в мире, даже в Израиле, где, как известно, особое внимание уделяется военно-патриотическому воспитанию. Мы уникальная организация с единственным в своем роде фондом, который не считается ни государственным, ни частным. Он – национальный, или даже общенациональный. И для осуществления его миссии объединяются усилия нации в любой точке мира, где есть ответственный армянин. Иными словами, нация, как один человек, осознанно переводит средства в фонд для страхования армии, то есть, военнослужащих своей Родины. 

 

При каждом удобном случае вы подчеркиваете, что не получаете зарплату за управление деятельностью фонда. Разве это правильный подход? И насколько он соответствует международным стандартам ведения устойчивой и эффективной благотворительной деятельности?
Повторюсь, что до сентября 2020 года нам поступало не более 50 заявок в год. Так, удавалось своевременно обеспечить необходимые средства и направить компенсации по всем заявлениям без существенных временных затрат. Однако сейчас вопрос о помощи стоит намного острее. И да, конечно, с учетом колоссальных объемов работы, нам нужно вскоре перестроиться. Мы с командой в 7 человек просто однажды не сможем заниматься Фондом на волонтерских началах. Это путь в пропасть. Ведь у каждого из нас есть совершенно конкретные должностные обязанности на своих рабочих местах. И в этом контексте ваш вопрос более чем уместен. Поэтому в дальнейшем мы планируем найти сотрудников. Но тут важно подчеркнуть, что для затрат на заработную плату нам необходимо найти иные источники денежных средств. Мы ни в коем случае не планируем выплачивать зарплату за счет получаемых пожертвований. В связи с этим, важно как можно раньше найти спонсоров для покрытия административных нужд Фонда отдельным назначением платежа. Тем не менее, отмечу, что если я по-прежнему буду директором фонда, то не стану получать зарплату принципиально, потому что Фонд – моя давняя мечта. Я готов это делать совершенно безвозмездно и бесплатно.

 

Что вы думаете о Всеармянском фонде Himnadram? Как относитесь к последним новостям об утечке пожертвований на зарплаты чиновников?
Отмечу, что мы никак не связаны. Поэтому по большому счету мне нечего сказать. Я не знаю, почему они приняли решение о переводе определенной части пожертвований в бюджет. Единственное, что я могу сказать, что, на мой взгляд, у большого количества доноров из разных стран возникли проблемы. Поясню. Законодательством некоторых странах мира предусмотрен налоговый вычет за благотворительность. Однако Всеармянский фонд не действовал, исходя исключительно из гуманитарной миссии. Не секрет, что их деятельность была прежде всего связана с защитой границ нашего государства и даже закупкой вооружения. Таким образом, у налоговых служб различных стран, могли возникнуть справедливые вопросы к этим донорам, перечислявшим крупные суммы не по назначению, не полностью соответствующие гуманитарным целям. Можно предположить, что налоговые издержки у крупных меценатов возросли. Не могу утверждать, но такой вариант возможен. Как из этой ситуации выйти? Я не знаю. И с моей стороны будет неправильным делать какие-то поспешные выводы. 

 

Что же касается нашего Фонда, то со дня основания мы стремимся быть максимально открытыми и транспарентными во всех вопросах. Я лично много общаюсь с прессой, приглашаю журналистов и сам даю интервью. Публично всегда подчеркиваю, что мы не занимаемся вооружением армии, не покрываем специальные расходы, не отправляем помощь в форме продовольствия или одежды. Мы раз в месяц отправляем на личный счет бенефициара денежные средства, которые он вправе потратить самовольно. И что не менее важно, мы не проверяем историю расходов. Тем самым, мы автоматически снимаем с себя бремя субъективности, коррупции и лишней документации. У нас одна цель – выплачивать ежемесячную компенсацию в равном объеме всем военнослужащим гражданам РА, получившим инвалидность I-ой и II-ой группы в результате военных действий после 2017 года и их семьям. Это фонд страхования, а не НКО. У нас все достаточно просто и понятно. И это важно учесть. Замечу, что мы не работаем с ветеранами. Но это другой вопрос. И тут мы сталкиваемся с большой проблемой, которая так и остается нерешенной на уровне государства. Никто и ничто не должно быть забыто. 

 

Какие выводы вы сделали для себя после этой войны?
Когда мы создавали фонд в 2017 году, в основе нашей концепции был мессидж о том, что скоро начнется новая война. Большая и крупномасштабная. Однако люди не хотели в это верить. По моим подсчетам военные действия должны были начаться на 6-7 лет позже, но мы имеем то, что имеем. Кстати, эксперты не раз предупреждали о неминуемом начале военного конфликта в Арцахе. Я не политик, но всегда был уверен, что рано или поздно это случится. Мы окружены агрессивно настроенными врагами. Проще говоря, если ты живешь в неблагополучном районе, то в твоих руках должна быть дубинка, нож или любое другое средство защиты. Это естественно. Хотим мы этого или нет, но наши соседи всегда, на протяжении всей нашей истории пытались нас уничтожить. И ничего с тех древних пор не изменилось. До каких пор мы будем оставаться наивными? Ведь это не последняя война. Она повторится. На данный момент у нас примерно 1000 семей на учете. И цифры растут каждый день. Наша денежная жертва – скромный знак благодарности за их героизм. Вернемся к выводам. Очень важно создать некий союз ветеранов. Они должны быть застрахованы, уважаемы и успешны в обществе. На данный момент у нас нет ни одной достойной государственной программы, защищающей интересы ветеранов. Нам важно заняться их социальной интеграцией и психологической поддержкой. Также, необходимо организовывать различные тренинги для планомерного перехода в обычную гражданскую жизнь. С другой стороны, военные профессии должны стать востребованными. Это должно быть престижно. Лично я принимаю на работу только тех мужчин, которые служили в Армии. Замечу, что, когда я учился в Гарварде, четверть моих сокурсников были военными. Это о многом говорит. Надо с каждым годом увеличивать программы поддержки для военнослужащих. А те, что есть – совершенствовать. Потому что, если ты не защищаешь своего солдата, то и он не сможет защитить тебя. Защита родины начинается с защиты солдата. Нужно расширять все меры поддержки: юридическую, образовательную, медицинскую, социальную. Есть определенные программы, но их мало. А еще мы, как общество, должны наконец понять, что армия может и должна способствовать экономическому росту страны. Новые технологии всегда тестировались и будут тестироваться в военных структурах. Вспомним, GPS, интернет, соцсети. Это же все ничто иное, как военных технологии, которые через какое-то время трансформировались в гражданские. Давайте не забывать об этом и делать поступательные шаги в сторону инвестиций в военное дело.

 

Почему вы хотите взять на себя функции государства? Зачем вам это бремя?
Это не мое бремя. И даже не государственное. Оно – общенациональное. Если бы не наша армия, нас бы с вами тут не было. И государственности никакой тоже бы не было. Скорее всего, осталась бы церковь. Были такие времена в нашей истории. Армянское духовенство всегда стояло особняком. Но армия – величайшая ценность. Для меня уж точно. Если бы не наш солдат, мы бы были частью либо Турции, либо Азербайджана, либо, в лучшем случае, России. Армия, а не государство, напрямую подчиняется народу. Поэтому наш фонд не государственный, а именно национальный. Наш солдат не должен быть покинут и забыт нами. Это крайне важно осознать. А мы, в свою очередь, сделаем все, чтобы найти новые финансовые возможности для заявителей. Мы не имеем права отказать нашим героям только из-за нехватки денежных средств. Любым способом их надо найти: спонсоры, партнеры, СМИ. 

 

В интервью Первому каналу Армении вы отметили, что армянам в диаспоре делать нечего. В связи с этим у меня два вопроса: действительно нечего и создало ли армянское правительство все условия для возврата соотечественников на родину?
Нет, не создало. Но при этом и диаспора не создает нужных условий для своего возврата. В этом случае виноваты оба. Есть некий стереотип, что армяне диаспоры умнее и лучше, но это не так. Мы должны учиться у диаспоры, а диаспора – у нас. Это как танго – двусторонний процесс. Не надо приезжать в Армению с указательной палочкой, надо стремиться к взаимному обмену опытом.

 

На главной странице вашего профиля в Facebook написано: ‘If you are lucky enough to be Armenian, you are lucky enough’. Переведите, пожалуйста, подтекст этой фразы?
Армяне стоят на передовой культурного наследия всего человечества. Мы – весомая часть мировой истории. Это факт. И это – дар небес. Только этим можно уже гордиться. Не это ли настоящий успех и удача? (улыбается)

 

Какой вы видите Армению будущего?
Во-первых, нам нужно формирование новых элит. Без советских клише «интеллигент» и «не интеллигент». Даже автомеханик может стать частью элиты, если будет стремиться к постоянному усовершенствованию своих знаний, если будет работать над собой и ценить не просто прибыль, но и нематериальные вложения, допустим, в образование. Так называемая «элита» должна понять, что суть не в мехах и шелках, а в самосознании, мысли, идее. Я хочу подчеркнуть, что средний класс может и должен стать частью элиты, и самой качественной ее частью. Ведь именно он вносит большой вклад в экономическую составляющую страны. А это значит, что движущая сила за ними. Во-вторых, нужно поднять престиж военных профессий. В-третьих, необходимо формировать системы, а не хаотичные структуры. Допустим, в Facebook полно людей, которые собирают деньги на основе личного доверия среди своих друзей. Помогли и забыли. Поставили галочку. Но это путь в никуда. Нет системы – нет поддержки. Это подаяние, а не системная достойная помощь без истеричных и унижающих честь достоинство просьб в соцсетях. Наши герои должны получать выплаты открыто и прозрачно. Ведь в конечном итоге побеждают команды, а не конкретный человек. И только после всего вышеперечисленного можно говорить о будущем Армении.

 

Готовы ли вы сегодня сделать политическое высказывание?
Нет. Скажу одно, что я как действующий директор Фонда не готов делать никаких политических высказываний на сегодняшний день. 

 

Почему вы стремитесь к общению с российской аудиторией?
Для меня чрезвычайно важно донести свою позицию до русскоязычной аудитории, до армян России. Ведь там сосредоточено большое количество наших соотечественников. И они ближе всех. Не столько территориально, сколько ментально. Мы думаем практически на одном языке. И я очень надеюсь, что мои слова и, прежде всего, действия найдут отклик в сердцах представителей российской диаспоры. В завершение, хочу особенно отметить, что мы открыты для любых предложений и вопросов. Доверие нужно шаг за шагом завоевывать. Невозможно его получить сразу.