Как оказалось, писать о Ереване, находясь в самом Ереване достаточно тяжело. Вот на меня смотрит центральная улица Амиряна, рядом примостился известный на весь город Пандок, суетливые люди разных возрастов снуют туда-сюда, изредка поднимая головы и всматриваясь в мое окно. А еще набухли деревья. Весна на улице. Весна… А я битый час смотрю на все это дело и не могу написать ни одной строчки. Тишина. Пустота. И это все – не сон. Ощущения такие, будто поймал заветный куш, и не осталось ничего, что могло бы вновь вернуть азарт игры, подталкивающий тебя раз за разом к финишу. Мне не по себе. И что-то внутри клокочет. 

Вспомнилось, как Тургенев признавался в дневниках, что писать и думать о родине у него получается только в немецком Баден-Бадене. Это заставило улыбнуться. Сравнение, конечно, слишком претенциозное, но что уж поделать. Люблю классику. Особенно – русскую. 

Так вот, писать о Ереване – рефлексировать натужно. Копаться в себе. В себе и только в себе, напрягая сознание. Родина. В этом слове так много смыслов, что кажется, тут стоит поставить точку и, наконец, успокоиться, смириться с мыслью долгожданного переезда и репатриации. Но как? Я здесь совсем недавно и мне однозначно нужен поводырь, как Данте Вергилий. Мне нужно время для осознания. Рано подводить итоги. 

Знаете, когда я жила в Москве, у меня было стойкое чувство подвешенности над почвой. Будто меня ведет кукловод, а мне остается надеяться только на ловкость его рук. Я ведома. Несмотря на то, что прожила в столице России более 20 лет, отучилась в главном вузе страны, обрела множество друзей, это состояние не покидало. Более того, оно усиливалось. Даже после студенческих лет и работы в разных изданиях, я все равно рефлекторно оглядывалась назад в надежде когда-нибудь, но все же вернуться. Мой первый опыт репатриации был неудачным. Ровно год назад я уволилась с работы и решила провести отпуск в Джермуке, а после на накопленные средства остаться в Ереване и найти работу. Однако моим планам суждено было рухнуть, потому что переезд не любит спонтанности. Я вернулась и отложила мечту о возврате куда-то далеко, когда-нибудь, на задворки, через лет 10, 20, (читай – никогда), и продолжила жить, как прежде. Но видимо вселенная действительно притягивает в нашу жизнь те события, к которым мы подсознательно стремимся. Так, через полгода я познакомилась с ереванским парнем. Еще через полгода переехала к нему. И, кажется, это один из самых интересных поворотов моей судьбы… 

Сейчас я не знаю, что меня ждет дальше. После карантина. Скажу откровенно: есть беспокойство. Все же мой бекграунд исключительно российский. Конечно, с армянским акцентом, но все же московский. Поэтому пока я позволила себе взять тайм-аут для раздумий о работе, быту, и в целом, жизни в Ереване. Неизменным останется одно – моя взаимная любовь как к России, так и к Армении. По правде говоря, ощущения такие будто ты подростком переехал от мамы к папе. Они в разводе. У мамы жить, конечно, более сложно. Она постоянно тебя контролирует и требует повысить чувство ответственности. А папа всегда более проще относится к жизни. Меньше суеты – больше философии. Но любить их, даже по отдельности, ты продолжаешь одинаково. Родители все же. Твои. На всю жизнь.

А еще, у меня есть мечта. Она большая-большая. Известно, что не все мечты сбываются. Но чую, что эта более осязаема, чем другие. Ведь раз попав в детское отделение любой онкобольницы в мире, становишься заложником своих снов. Но не кошмарных, а вселяющих надежду. Так вот, моя мечта – построить хоспис в Армении. Для всех: взрослых, детей и стариков. И помогать тяжелобольным в приграничных селах, потому что тамошние люди слишком бесстрашны и уязвимы в любви к своему краю, откуда на удивление (!) не собираются переезжать (из опыта продюсирования документального фильма о селе Айгепар). 

Итак, сейчас я в Ереване. На часах десять вечера. Мой город обнимает меня розовой пудрой сновидений и готовит к новому дню. Мой мраморный, каменистый, охрой покрытый, глиняный, пыльный старик! Каким именем тебя назвать? Мой старый дед с хитрым прищуром, встречай меня! Ну же! Моя ветхозаветная земля. Сила. Любовь. А в любви, как известно, нет страха.

Ну и напоследок немного поэзии. Осип Эмильевич Мандельшатам, путешествуя по Армении, настолько точно передал оттенки и колорит нашей родины, что можно раз за разом перечитывать и удивляться.