Историй, написанных путешествиями и новыми границами, множество, но те, которые открывают дверь в совершенно новую жизнь, встречаются не часто.

Задав удобный ценовой критерий на сайте онлайн-продаж авиабилетов, Женя Енгибарян, как окажется позднее, сделала выбор не просто очередного направления путешествия, а, возможно, подсознательный выбор в абсолютно новый, незнакомый, но родной мир армянства. 

«Я родилась в Москве и выросла вне армянской среды. Мой отец ушел из жизни очень рано, когда я была совсем маленькой, дед умер задолго до моего рождения, а мама моя не армянка, она была из семьи обрусевших поляков. Впервые я попала в Армению уже в зрелом возрасте, когда мой сын был студентом. Это случилось в 2014 году, я приехала на несколько дней как турист. Мне было интересно увидеть Родину предков, но не более – никаких других мыслей у меня тогда не было. По окончании отпуска я вернулась в Москву, к своей привычной жизни. Но постепенно стала появляться тяга к Армении. Очень скоро я поняла, что эта поездка всё во мне перевернула... В 2015-м я вновь приехала в Армению, в регион Лори. Мне стало важно понять, откуда мои корни. Но спросить было не у кого – все давно умерли. Помню, мама однажды сказала, что дед был родом откуда-то с далёких гор. Я знала, что до того, как уехать в Москву, он жил в селе Гаргар, съездила в это село, нашла старушку, которая о нем вспомнила и уверенно заявила, что он был пришлый», – рассказывает Женя. 

«Значит, мои корни не из Лори? А тогда откуда?» – задав себе самой этот вопрос, Женя распрощалась с очередными армянскими каникулами и вернулась в Россию. 

 

Поиск своего места: путешествие в родные земли

На этот раз прощание с Арменией было болезненным, уехала она со слезами, и много работала, чтобы при каждом удобном случае иметь возможность возвращаться. Потом было четверо бессонных суток во время апрельской войны 2016-го, Арцах, в котором она впервые окажется лишь спустя три месяца.

За девять месяцев Женя приезжала в Армению четыре раза и поняла, что, когда сын окончит учебу и встанет на ноги в профессии, она переедет насовсем. Но как прожить эти годы с невыносимой тоской?.. И тут заявление сына: «Мама, я уже взрослый, сам со всем справлюсь, поезжай, я хочу, чтобы ты была счастлива!»

Так, в августе 2016 года Женя села в самолёт и с одним рюкзаком отправилась в самое удивительное, хранящее в себе столько важного и родного, путешествие на всю жизнь, без обратного билета. 

«Я приехала Домой, хотя у меня не было здесь ни близких, ни друзей, ни своего жилья. Снимала то комнаты, то квартиры, работа нашлась довольно быстро – мне предложили писать об Армении в местной русскоязычной прессе, подрабатывала редактором-корректором, со временем появились друзья. Часто ездила в Арцах. Помню свою первую поездку в Степанакерт: я присела на "Пятачке" на пять минут, а в итоге просидела около часа. Земля будто тянула магнитом. Я должна была уехать через три дня, но не смогла, уехала через шесть», – рассказывает Женя.

В последующие годы при любой возможности она приезжала в Арцах, писала статьи о достопримечательностях края и его жителях, помогала как волонтёр в благотворительных инициативах. В августе 2020-го, как только стало можно въехать в Арцах с отрицательным тестом на коронавирус, Женя поехала на две-три недели. К тому времени она уже прояснила для себя, что её корни ведут в Шушинский район.

Вспоминает: «Остановилась я в Шуши, на квартире подруги, собирала материалы для нескольких статьей – о внутреннем туризме, о проекте развития деревни и о важности внедрения инклюзивного образования. Я должна была вернуться в Ереван дней через двадцать, и опять это чувство – я не могу, меня что-то держит. Я оттягивала свой отъезд до последнего».

Билет на автобус в Ереван был куплен на 28 сентября, но 27-го началась война. В ту ночь Женя уснула уже под утро и проснулась через полтора часа от странных, чудовищно громких звуков. Зазвонил телефон, всё стало ясно: «Война? – Да»…

«Я собрала вещи, спустилась из Шуши в Степанакерт. В МИДе получила журналистскую аккредитацию – говорили, что журналистов будут возить на репортажи на фронт, но впоследствии этого не было. Сначала ночевала с подругой в бомбоубежище, потом пришла в семью новых друзей, они сказали, оставайся с нами. Так я и провела с ними почти всю войну, мы стали как одна семья.

Мне не раз предлагали эвакуироваться в Ереван, но я этого делать не собиралась. Однажды мне сказали: "Посмотри, какие сильные обстрелы. Уезжай. Мы здесь защищаем свои дома, а тебе зачем рисковать понапрасну?" Я тогда обиделась. Если у меня нет дома в буквальном смысле, это не значит, что земля моих корней, где могилы предков, не мой дом», – Женя как будто вновь переживает эти минуты.

 

Жизнь в стране, которую нужно защищать

Так она и пробыла почти всю войну в Арцахе. После 9 ноября ей стал очевиден исход, и в декабре она поехала с Арцахом попрощаться. К тому времени арцахцы, поверив обещаниям России и понадеявшись на российских миротворцев как на гарантов их безопасности, стали возвращаться в свои дома. Многие из тех, кто потерял свои дома в Гадруте, Шуши и других населенных пунктах, тоже вернулись, начав строить жизнь с нуля, обустраиваться и привыкать к новой реальности. Тогда она решила, что в Арцахе ей нужно быть до конца, каким бы этот конец не был. «Эту землю нужно держать ногами. Пусть в Арцахе будет плюс две армянские ноги», – написала однажды Женя в Фейсбуке.

Получив предложение публиковаться в новом журнале «Арцах Ревью», рассчитанном на внешнюю аудиторию, Женя стала писать о жизни в послевоенном Арцахе, о привязанности его жителей к своей земле. «Из всех материалов, что я написала, мне дороже всего статья о селе Мхитарашен и многодетной семье Оганджанянов. Мхитарашен находится напротив Шуши, через ущелье. После войны село очень часто обстреливали, туда почти никто не приезжал, даже скорая помощь отказывалась туда ехать, а эта семья, в числе 80 мхитарашенцев, жила там, держала крепкое хозяйство, огород, скотину, птицу, привела в порядок свой обстрелянный дом, летом они собирали тут (шелковицу), делали водку, варили дошаб. Несмотря на то, что статья в целом была об арцахском туте, я писала про людей, про историю Мхитарашена: как жили люди, почему опустело соседнее село Унот, о том, как азербайджанцы сбрасывали из Шуши на армян камни, как в 1930-е годы из-за этого погибли двое детей, о белом геноциде по отношению к армянам в советское время, о фальсификации истории, об армянофобии, об издевательствах над местным населением после 44-дневной войны - словом, почему Арцах не может находиться в составе Азербайджана», - именно так, в настоящем времени, рассказывает Женя.

 

 

По ее мнению, распространяющийся последнее время тезис о том, что конфликт начался в конце 1980-х, а раньше армяне и азербайджанцы якобы жили мирно, душа в душу, – искажение сути и недопустимая ложь. «Даже если не углубляться в историю и вспомнить, как жили армяне в НКАО в относительно спокойное недавнее советское время, понимаешь, что вся политика Азербайджанской ССР была нацелена на деарменизацию Нагорного Карабаха. Баку использовал для этого административные рычаги, всевозможными способами выдавливал армян из области, целенаправленно менял состав населения, активно заселяя азербайджанцев в Степанакерт и другие армянские населенные пункты. Смотришь школьные фото взрослых арцахцев, в первом классе ни одного азербайджанца, а в десятом – уже несколько. В Кркжане, например, поселилась многодетная азербайджанская семья, в которой мужчина вообще не работал и сам признавался, что государство платило им деньги только за то, чтобы они там жили. Велась политика намеренного ухудшения экономического положения армянских крестьянских хозяйств. Распоряжениями из Баку земли делались непригодными для земледелия, тутовые сады уничтожались, шелкопрядильные фабрики закрывались, чтобы лишить армян традиционных занятий и заработка. Например, в подрайоне Бердадзор Шушинского района, где была деревня моего деда, известная с XV века, приказом сверху крестьянам поменяли род деятельности – с животноводства на растениеводство, что было заведомо провальной идеей в условиях той местности. Так и опустело село Енгибар ещё в середине ХХ века вместе с соседними селами. Хотя мой дед, Геворг Енгибарян, и его братья были вынуждены покинуть родной дом ещё в период Шушинской резни. Тогда, по официальным данным, в районе погибло до 30 тысяч человек. А в годы советской власти Азербайджан реализовывал антиармянские планы, которые привели к вымиранию его родного села и резкому сокращению коренного армянского населения Шушинского района. По всему Нагорному Карабаху проводилась политика белого геноцида, это и стало причиной неоднократных, но безуспешных обращений карабахских армян в поисках справедливости в Москву, а позже, после полной деарменизации Нахичевана, – причиной начала Карабахского движения», – рассказывает Женя.

Эпизоды прошлого, наполненные гневом и болью, сменились приятным воспоминанием о том, как она пыталась закрыть белые пятна в истории о своих предках. Высшие силы (как выразилась Женя) решили расставить все точки над i, устроив ей неожиданную встречу с родственницей. 

 

Вторую часть статьи можно прочитать здесь.